«Я не был храбрецом. Я был трусливым еврейским мальчишкой, и боялся перед каждым боем. Но я не мог позволить, чтобы кто‑то подумал, что еврей — трус.»

Из его стихов:
"...Со всеми пью, ворую, матюкаюсь,
Так почему не преступил табу?

...Ответ ломает призрачный покой:
Увы, не сапоги, не гимнастерка,
А просто я какой-то не такой."